Сын.Ротару ради бизнеса в.Крыму тайно получил паспорт РФ&nbsp «Минкультуры»

Еще во времена Советского Союза одной из живых достопримечательностей Крыма стала София Ротару — легендарная исполнительница «Червоны руты», «Лебединой верности», «Лаванды» и многих других хитов. С 70-х годов прошлого века она вместе с мужем Анатолием Евдокименко и сыном Русланом жила в Ялте. И с ее именем было связано большое количество всевозможных историй, произошедших в этих благодатных краях.
— Летом 1977 года джазмен Леня Гарин подписал Аллу и меня поехать на теплоходе «Иван Франко» в круиз по Черному морю, — вспоминал бывший супруг Пугачевой — кинорежиссер и писатель, заслуженный деятель искусств России Александр Стефанович. — Но нам вместо «люкса» досталась каюта в трюме и без окон. «Зачем так унижаться?!» — подумали мы с Аллой и сошли в Ялте с негостеприимного теплохода. Сунулись в одну приморскую гостиницу, в другую, в третью, но все номера были давно забронированы. И тогда Алла полистала записную книжку и нашла телефон Сони Ротару. Мы позвонили ей с набережной из автомата и попросили помочь с ночлегом. Соня уже тогда была депутатом Крымского областного совета и через 15 минут устроила нам на сутки «люкс» в лучшей гостинице. «Приходите сегодня вечером на мой концерт, — сказала она и похвасталась: — Кстати, мне недавно дали звание народной Украины!» Во время концерта Соня объявила публике, что в зале присутствует ее подруга Пугачева. Алла поднялась на сцену, преподнесла ей букет и поприветствовала Ротару в своей манере: «Ну, что ж, пой, Сонька! Ты теперь народная артистка». После концерта Соня убегала куда-то по семейным делам и предложила вместе пообедать на следующий день.
Встреча была назначена в ресторане «Горный ручей», который незадолго до этого открылся в горах, в 20 километрах от Ялты. Соня предупредила, что утром у нее будет съемка на телевидении, и она может немного опоздать. Мы прождали час и, не дождавшись, начали обедать без нее и ее мужа Анатолия Евдокименко. Вдруг раздался громкий рокочущий звук, и над рестораном завис вертолет. Из него высунулась Соня, бросила Алле букет и жестами показала, что присоединиться к нам не может. Мы с Аллой подняли бокалы за Соню, а после трапезы решили немного прогуляться в окрестном лесу. Лес показался каким-то мрачным. И через полчаса мы вернулись обратно. Вся ресторанная рать бросилась к нам с причитаниями: «Как хорошо, что вы пришли!» Это вызвало у нас некоторое недоумение. «Понимаете, мы не хотели вам говорить, чтобы не портить настроение, — объяснили нам, — но в этом лесу постоянно происходят загадочные убийства. Парочки выходят из нашего ресторана в лес, а потом их находят мертвыми». Работники ресторана сначала думали, что мы сядем в такси и уедем. И когда узнали, что мы ушли в сторону леса, то забеспокоились, что нас могут угробить. А через какое-то время поймали маньяка, который убивал людей в этом лесу.
Через какое-то время мы с Аллой получили квартиру на Тверской. Я начал заниматься ее дизайном, привлек лучших художников с «Мосфильма». «Ты должен сделать такую квартиру, чтобы Ротару, когда мы пригласим ее в гости, повесилась от зависти», — в шутку сказала Пугачева. В Ялте мы с Аллой заходили к Соне домой. Квартира у нее была, по советским меркам, достаточно комфортабельная, но не какая-то суперроскошная. Кажется, у нее было три комнаты. А у нас с Аллой — четыре. Плюс огромные холлы и лоджии. В общем, никакого сравнения.
В 1979 году, когда грандиозный ремонт закончился, у меня как раз состоялась премьера фильма «Пена». Мы тогда в первый раз пригласили на Тверскую дорогих гостей: Анатолия Папанова, Леонида Куравлева, Ролана Быкова, Елену Санаеву, Георгия Данелию и других. У Быкова недавно прошел юбилей — 50-летие. Но ни Союз кинематографистов, ни Министерство культуры это никак не отметили. Тогда на премьере «Пены» Алла по моей просьбе вышла на сцену с цветами и сказала: «Пусть эта премьера будет чествованием великого артиста Ролана Быкова!» Зал встал и устроил ему овацию. А Соню в гости мы позвать так и не успели. К тому времени наши отношения с Аллой начали портиться, и вскоре мы расстались.
Неудавшееся вымогательство
— Спустя несколько лет, когда мы с Пугачевой уже развелись, я снимал в Ялте фильм «Душа» с участием Ротару и группы «Машина времени», — продолжал Александр Борисович. — Завязка сюжета, когда врачи сообщали героине, что ей больше нельзя петь, была позаимствована мной и сценаристом Александром Бородянским из жизни Сони. Мы знали, что она страдала серьезным заболеванием бронхов. Из-за этого ей пришлось переехать из Черновцов в Ялту. Я даже был свидетелем, как у нее случались обострения, и приходил в госпиталь навещать. Были драматические моменты и во время съемок «Души». Однажды, приехав на съемочную площадку, мы застали Соню крайне взволнованной. Выяснилось, что у нее вымогали огромную сумму денег, угрожая похитить сына Руслана. Соня была вынуждена тайно вывезти мальчика из Ялты и спрятать на госдаче в Симферополе. Я видел, как она переживала. Когда Соня шепотом рассказывала мне об этом, у нее дрожали губы. К счастью, милиция задержала шантажиста. Им оказался приезжий армянин. В дальнейшем Руслан мог бы стать партнером Кристины Орбакайте в фильме Ролана Быкова «Чучело» — вместо сына Кустинской. Но после этой истории Соня стремилась держать Руслана подальше от публичности и даже слышать не хотела о том, чтобы он снимался в кино.
Еще к нам на съемки «Души» часто приходил давний друг Ротару Алик Тайванчик — известный теперь на весь мир меценат Алимжан Тохтахунов. Он приносил корзины деликатесов и букеты для Сони и устраивал для нас роскошные банкеты. Сидим как-то в гостинице «Южная» на балконе моего «люкса» и вдруг видим, что ко входу подъезжают черные «воронки» и из них выскакивают милиционеры с автоматами. «Саша, это за мной», — тихо сказал мне Алик. Оказалось, что он объявлен во всесоюзный розыск. Кажется, его преследовали за карточную игру. Честно говоря, его дела нас мало интересовали. Но мы все не слишком симпатизировали органам. И с готовностью взялись спасти Алика от ареста. Мы спрятали его в номере, где жили наш оператор Владимир Климов с женой, и не позволили милиционерам туда войти. Зато они решительно вошли в номер Андрея Макаревича и обнаружили там постороннюю девушку. При проверке документов оказалось, что эта девушка — лейтенант милиции из Запорожья. Больше того, она была замужем и ее муж тоже работал в органах. Рапорт об ее аморальном поведении уже был готов к отправке в отдел кадров МВД Украины. И чтобы замять скандал, Соне пришлось звонить в обком и дать шефский концерт для местной милиции.
Крики из психушки
— Во время наших ежевечерних посиделок на моем балконе Макаревич был главным заводилой, — поведал Стефанович. — Со своими «машинистами» он не только развлекал всех песнями, но и умело пил вино, которое лилось в немереном количестве. Кстати, прозвище Макар придумал ему я. Сейчас Макаревича друзья называют Макар. Мы вообще с Андреем во время той крымской экспедиции крепко сдружились.
Однажды утром ходили с ним по набережной в поисках натуры и напротив гостиницы «Ореанда» увидели кафе в виде старинной пиратской шхуны. А вечером у меня на балконе Макар спел замечательную песню «Старый корабль», которую сочинил буквально за несколько часов. Однажды в перерыве между съемками поехали в Чуфут-Кале — средневековый город-крепость неподалеку от Бахчисарая, где до XIX века жили крымские иудеи — караимы. Когда мы спускались с перевала, у моих «Жигулей» отказали тормоза. Мы с бешеной скоростью помчались по дороге вниз и уже попрощались с жизнью. От гибели нас спас улавливающий тупик. Машина влетела в него и остановилась. На территорию Чуфут-Кале можно было попасть только с организованной экскурсией, но, благодаря моему мосфильмовскому удостоверению нас пустили в частном порядке. Город представлял собой высокую скалу. Внизу находился единственный вход с воротами. А наверху — площадь с частично сохранившимися постройками, в том числе вырубленными в скале многоэтажными пещерами. Мы с Андреем так увлеклись, что не заметили, как все экскурсанты ушли и нас заперли внутри города. На наши крики и стук в ворота никто не откликался. Мы поняли, что оттуда не выбраться, и стали искать себе место для ночлега. Зашли в какую-то синагогу и вдруг услышали непонятно откуда звучащие голоса женщин, которые громко ругались матом. Уже начинало темнеть. И все это производило жутковатое впечатление.
К счастью, сотрудница, которая разрешила нам пройти в город без экскурсии, спохватилась, что мы не вышли с остальными посетителями, вернулась и освободила нас. «Хорошо, что я про вас вспомнила, — сказала она. — С завтрашнего дня Чуфут-Кале закрывается для посещений. В течение нескольких дней там бы никого не было, кроме горных коз, змей и медведей. Пока бы хватились, вас бы там попросту сожрали».
Даму, к слову, очень заинтересовал наш рассказ про матерные женские крики. «Похоже, я нахожусь на пороге научного открытия, — обрадовалась она. — Чуфут-Кале в Средние века считался абсолютно неприступным городом. Его обитатели всегда заранее знали о приближении врагов. Как им это удавалось — никто не мог понять. По моим предположениям, дорога, ведущая к городу по скале, создавала необычный акустический эффект, благодаря которому с определенной точки можно было издалека слышать шум вражеского войска. И ваш рассказ это подтверждает. Судя по всему, вы нашли это окно в скале и слышали крики из расположенной в нескольких километрах женской психиатрической больницы».
На этом наши с Макаревичем приключения не закончились. По окончании съемок в Ялте мы с ним поехали на моих «Жигулях» в Москву. По дороге Андрей затащил меня в Гурзуф. По его словам, там был потрясающий молодежный лагерь, куда он когда-то приезжал с «Машиной времени». «Как много там было красивых девушек! — без конца рассказывал Макаревич. — А какое вкусное вино наливали у них в баре!» К нашему разочарованию, лагерь оказался абсолютно пуст, а бармен не смог предложить нам ничего, кроме сока. Тогда Андрей предложил поехать на Днепр. «Нам устроят там потрясающую рыбалку», — сказал он. Его знакомый привез нас на какую-то затоку. Макаревич понырял и вытащил несколько здоровенных рыбин, которых нам тут же закоптили. Естественно, закончилось все застольем. Тем временем на «Мосфильме» уже поднялась паника. Вся съемочная группа давно вернулась из Ялты. А режиссер и исполнитель одной из главных ролей пропали неизвестно куда. До Москвы мы с Макаревичем добрались только через неделю. Причем по дороге попали в такой жуткий туман, что Андрею пришлось идти перед машиной и следить, чтобы я не съехал с дороги в кювет. Впоследствии он посвятил мне два своих стихотворения — «Из города уехало кино» и «Скажи, мой друг». У последнего была интересная предыстория.
Я просил Макаревича написать финальную песню для «Души». Но у него как-то не складывалось. Он делал вариант за вариантом, и все было не то. А мы должны были в короткие сроки доснять фильм. Я работал на износ, без выходных. И в какой-то момент у меня случился гипертонический криз. Давление было 250 на 140. А пульс — 200. Я упал прямо на съемочной площадке. И меня увезли в больницу. Думали, что я умру. Макаревич об этом узнал и под впечатлением написал песню про уход человека из жизни: «Скажи, мой друг, зачем мы так беспечны / В потоке дней и суматохе дел, / Не помним мы, что век не будет вечным, / И всем путям положен свой предел». Он прислал эту песню с посвящением мне в больницу. «Это как раз то, что нам нужно для финала!» — подумал я. У меня сразу же появился стимул вернуться на площадку и продолжить работу. Фактически Андрей своей песней меня «воскресил».
Наше общение продолжилось и после завершения съемок «Души». Однажды друг детства Макаревича — бывший участник «Машины времени» Сергей Кавагоэ — пригласил нас поохотиться на уток. Мы сели в мои «Жигули» и поехали на озера в районе Каширы. Долго плавали на лодке по затокам. Меня посадили на весла и поручили грести. А Макаревич с Кавагоэ стреляли из ружей по уткам. Но ни одной так и не подстрелили. В результате мы ни с чем отправились обратно в Москву. Проезжая какие-то деревни, увидели в темноте светящиеся глаза кошек или какой-то другой домашней живности. И Макаревич с Кавагоэ на ходу начали палить из машины по этим кошкам. В квартире Макаревича в полукруглом доме на площади Гагарина мы тоже регулярно гуляли. У него была огромная кухня. И там всегда стоял дым коромыслом. В числе других гостей туда постоянно приходил молодой сосед Андрея по дому — высокий красивый парень по имени Костя, который смотрел на «Машину времени» как на небожителей и спрашивал у меня, как стать кинорежиссером. Отец-академик мечтал видеть его биологом. Но сын пошел по творческой стезе. Сейчас его знает вся страна — это выдающийся телепродюсер, руководитель Первого канала Константин Львович Эрнст.
Трудная работа
Дайвинг приносил Макаревичу (на фото справа) не только позитивные эмоции, но и деньги. В начале нулевых в Крыму у музыканта была сеть центров подводного плавания.
— Году в 2006-м мы все закрыли, — сообщил Андрей. — Потому что этим очень трудно заниматься. Там надо было сидеть с утра до ночи, причем желательно самому.
Война войной, а кушать хочется всегда
Жизнь семьи Ротару в Ялте благополучно продолжалась и после распада СССР, когда над Крымом поднялся флаг самостийной Украины. Но с тех пор, как в 2014 году полуостров вернулся в состав России, певицу там больше никто не видел. Она наотрез отказалась менять украинское гражданство на российское и обосновалась с родными в Киеве. А ее сын Руслан Евдокименко и вовсе выкладывал в Instagram семейные фото под бандеровским лозунгом «Слава Украине!», как бы давая понять, на чьей они стороне.
— На самом деле не все так просто, — объяснил «Экспресс газете» продюсер группы «Ласковый май» Андрей Разин — бывший советник мэра Ялты и первый из россиян заслуженный артист Республики Крым. — Ротару действительно не захотела становится гражданкой РФ. А Руслан, как мне сказали, несколько лет назад все-таки получил российский паспорт. По моему мнению, он думал стратегически. У них же в Ялте семейный бизнес — отель «София». Плюс особняки, земля, собственные виноградники. Все это достанется ему в наследство. И чтобы не возникли какие-то проблемы, по всей видимости, он и решил взять российское гражданство. Многие граждане Украины потеряли имущество после воссоединения Крыма с Россией. У них отобрали недвижимость и аннулировали сделки по земле. Кадастр-то украинские власти забрали и никаких данных не предоставили. Нашей кадастровой палате пришлось делать все заново. Где-то было двойное наложение земли и т.д. Гражданам России при разрешении спорных вопросов ни в чем не отказывали. А гражданам Украины отказывали только так. Да, Руслан поначалу публиковал в соцсетях посты против России. Но, видимо, потом понял, что лучше не играть с Российским государством, чтобы не потерять собственность. Бизнес оказался дороже. Война войной, а кушать хочется всегда. Самое интересное, что Руслан мог получить гражданство России гораздо раньше. Он же в молодости несколько лет жил в Москве. Поступил в какой-то институт. София Михайловна купила ему квартиру возле Большого театра. Но потом она сына забрала и увезла к себе на Украину. Посчитала, что он может попасть не в те руки. Вместо того чтобы учиться, Руслан стал тусоваться в компаниях из шоу-бизнеса, ездить домой к Юре Айзеншпису. Я с ним и познакомился, когда пришел к Юре в гости. Он там чуть ли не жил. У Софии Михайловны возникли на этот счет свои непонятные догадки. И она решила эвакуировать Руслана из Москвы и срочно женить. Как он рассказывал, свою вторую половину он не видел, пока мама ее не привела и не показала. «Вот с ней ты будешь жить! — сказала София Михайловна. — Это будет твоя жена». И бедный Руслан был вынужден подчиниться.
Кстати Ротару — одна из самых высокооплачиваемых певиц в странах бывшего СССР. В 2008 году она задекларировала наибольший в Украине доход, который значительно превышает 500 млн гривен (около $62 млн).