Директор РАМТ Софья Апфельбаум: сейчас для.нас.главное.— достойно провести сотый сезон&nbsp «Минкультуры»

Российский академический Молодежный театр закрыл сезон, артисты отправились в отпуск, после которого наступят долгожданные репетиции на сцене и встреча со зрителем в юбилейном, сотом сезоне. Директор театра Софья Апфельбаум в беседе с ТАСС рассказала, как РАМТ пережил период пандемии, какие сюрпризы готовит зрителю в честь своего столетия, а также прокомментировала инициативы Минкультуры, связанные с делом «Седьмой студии». — Софья Михайловна, на данный момент мы наблюдаем послабление ограничительных мер, введенных из-за пандемии коронавируса. Отреагировал ли уже РАМТ? Возобновили ли репетиции, открыли цеха? власти Москвы довольно неожиданно разрешили репетиции, мы уже планов менять не стали. Худрук театра Алексей Владимирович Бородин решил, что вызывать артистов на неделю репетиций нет никакого смысла. Они их продолжили в Zoom. Сейчас артисты и постановочная группа до середины июля находятся в отпуске. — А в середине июля уже начнете полноценные репетиции? Московский департамент культуры издал свои требования, но мы ждем и федеральный документ. У нас на выпуске спектакль Юрия Николаевича Бутусова «Сын», в нем немного действующих лиц занято, соответственно будем репетировать его. Алексей Владимирович готовит премьеру «Горе от ума». Это все будет в августе. — А когда откроетесь для зрителя? В сентябре? Павла Руднева о современной детской драматургии собрала более тысячи просмотров, что для лекции очень много. Кроме того, мы перевели в онлайн-режим наш проект «Театр плюс», в рамках которого зрители обсуждают спектакли с артистами и авторами. Оказалось, это очень содержательный формат. Были такие встречи по Островскому, Горькому, Чехову, последняя была по Пушкину. Этот формат новый для нас, но тоже оказался успешным. Также мы читали «Ладу, или Радость» Тимура Кибирова по главам и будем продолжать это, прошел цикл «Разговоры о профессии» — очень много форматов и традиционных, и каких-то новых. — Помимо качества записей, с какими проблемами пришлось столкнуться в связи с проведением трансляций? — Есть огромный пласт проблем, связанных с авторскими правами. В нашем театре договоры, которые подписывались с авторами, конечно, не предполагали интернет-трансляции. Но так как мы выкладывали все на свой ресурс и бесплатно, надеюсь, в этой ситуации к нам претензий не будет. — Вопрос с авторскими правами правда проблематичен, как будете решать его в будущем? министерством финансов, чтобы доказать, что от того, что у нас нет спектаклей, расходы театров не сильно уменьшаются. Были даже разговоры, что раз спектаклей нет, то меньше тратится электричества, меньше расходов на содержание имущества. Это, конечно, не так. Экономия есть, но она совсем не сопоставима с тем, что нам необходимо, чтобы просто платить людям зарплату. Примерно половину средств, которые мы тратим на зарплату — из внебюджета. Нам обещали выплачивать эти средства с расчетом на три месяца. Пока пришла первая часть. Мы благодарны за это, понимаем, что другие организации оказались в худшей ситуации. — Хорошо, что получилось сохранить труппу, а есть ли уже планы на грядущий сезон? — Нам в 2021 году 100 лет, и осенью 2020 года мы открываем сотый сезон. У нас были очень большие планы: сделать особенную имиджевую рекламу этого сезона, выработать фирменный стиль. Сейчас будет все скромнее, но все равно постараемся привлечь внимание к театру, его юбилею и, главное, истории. Во время карантина была возможность работать над юбилейной книгой. Алексей Владимирович был в это серьезно погружен. Он человек, который внимательно относится к истории театра и знает очень много фактов, которые можно воспроизвести только по воспоминаниям. Работаем также над юбилейной выставкой. Здесь мы говорим спасибо Фонду Президентских грантов за возможность реализовать ее. — А где будет размещена выставка? Юлия Поспелова написала первый вариант пьесы. В конце прошлого года у нас была лаборатория, посвященная новым формам коммуникации со зрителем, были разные проекты, связанные с детским театром. Одним из проектов была «бродилка» по театру. Эта идея всем понравилась, потому что действительно, в этом здании куда ни глянь — здесь тень Наталии Сац, а здесь был Анатолий Эфрос. Может быть, раз в неделю у нас будет такая постоянная экскурсия. — С началом сезона, наверно, многие постановки придется перенести? — Да, это так. Если сравнить образно, это как самолеты в Шереметьево — они стояли один за другим, была пробка, чего не было никогда в жизни, столько самолетов не стояло на земле — они же обычно все в воздухе. Потом должны как-то по очереди, выруливая, друг друга объезжая по полосам, взлетать. Екатерины Половцевой. Нам нужно будет выпустить и эти премьеры, но когда мы сможем открыть малые залы, совсем непонятно. В большом с шахматной рассадкой еще легче, а если в наши малые пространства придут 10 человек, смысла играть нет никакого. У нас было огромное количество планов, связанных со столетием, с тем, чтобы представить на малых сценах спектакли, которые здесь когда-то шли и из репертуара МХАТа Второго, и из репертуара Центрального детского театра. Сейчас получается, что это чуть-чуть сдвигается, потому что нам надо выполнить имеющиеся обязательства. — Это то, что касается малых форм. А как дела обстоят с постановками на большой сцене? — На большой сцене у нас готовится «Сын» Ю. Н. Бутусова. Еще «Горе от ума» — огромный спектакль. На очереди — «Остров сокровищ», который должен сделать Александр Коручеков. Алексей Владимирович также работал над тем, что он объявил еще в прошлом сезоне — «Душа моя Павел» Алексея Варламова — это тоже большая форма, там речь идет о становлении молодого человека. Для огромного количества наших молодых актеров есть возможности, отличные роли, распределения еще нет, но, я думаю, он начнет над ним параллельно с «Горе от ума» работать. Также у нас есть новая пьеса Тома Стоппарда, нам ее прочитали, мы заказали Аркадию Островскому перевод, но это огромная пьеса — «Леопольдштадт». Это, конечно, не «Берег утопии», но большой спектакль по масштабу. — Не на девять, а на четыре с половиной часа? — Ну где-то так. Действие происходит в Австрии, начиная с конца XIX века и до середины XX века. Это история еврейской семьи, сквозь которую прослеживаются все перипетии времени. Егора Перегудова. — Это должно быть технически очень сложно, в спектакле такое обилие хитро устроенных декораций… — Да, технически, очень непросто. Но получается, что «Балтийский дом» — это одна из немногих площадок, где этот спектакль в принципе может быть показан. Конечно будет и фестиваль «Маршак», куда мы ежегодно ездим, нас ждут с «Манюней», будем смотреть, насколько это возможно. Много гастролей у нас отменилось, но я надеюсь, скоро все возобновится. Мы решили справляться с проблемами по мере поступления. Сейчас для нас главное — достойно провести сотый сезон, несмотря на сложности, и постараться донести для публики историю театра. — Понимаю, пока рано обсуждать дело «Седьмой студии», но позволю себе один вопрос, косвенно связанный с этой ситуацией: Министерство культуры РФ разработало законопроект, разделяющий сферы управления театром между худруком и директором. Его цель — оградить худрука от решения финансовых вопросов. Как думаете, поможет ли такой проект избежать подобных дел? — Такое разделение уже сейчас существует, идея не новая. Дело в том, что у нас по законодательству — руководитель в организации один. Так и прописано: «единоличный орган управления». Когда-то исторически в Малом театре, во МХАТе, в Александринке были и худрук, и директор. В какой-то момент юристы министерства сказали, что все это неправильно, должно быть только единоначалие. Когда на пост министра пришел Владимир Мединский, он выступал за то, чтобы разделить эти полномочия. Какие-то театры так и сделали, какие-то — отказались. Евгения Марчелли и Юрия Итина, все приводили в пример, что Марчелли — художник, занимается только творчеством, а Итин — исключительно хозяйственник. Но это очень редко бывает, и всех подводить под это, наверно неправильно. — То есть нужно исходить из потребностей конкретно взятого театра? — В Концепции театрального дела, принятой в 2011 году, говорится, что не должно быть одной формы управления. Разные уклады, разные этапы развития театра требуют разных подходов. На внутренние конфликты нужно гибко реагировать. Мне кажется, у учредителя должна быть возможность, в каком-то случае оставлять единоначалие, в каком-то — двуначалие. Но, на мой взгляд, это не имеет прямого отношения к ситуации в «Седьмой студии», потому что там был и генеральный директор, и исполнительный продюсер, то есть люди, отвечавшие за деньги. А спрашивают сейчас в первую очередь с Серебренникова, который был художественным руководителем. Он действительно подписывал документы с Министерством культуры. Такая необходимость возникла потому, что требовалось подтверждение, что «Седьмая студия» обладает авторскими правами на проект Кирилла Серебренникова, и тогда казалось, что если он самолично будет подписывать соглашения, то вопросов о таком праве ни у кого не возникнет. Кирилл Семенович не отказался, не сказал: «Я только творец, художник». Если бы он занял такую позицию, возможно и дела бы всего не было. Но Серебренников не отказался, не ушел в тень. Это вызывало уважение. А сейчас то, что он подписал эти документы, оказалось краеугольным камнем. В «Седьмой студии» были люди, отвечающие за финансовые вопросы. Это не проблема того, что не было разделения полномочий, это совершенно другая история. А как повлияет эта мера в целом на регулирование в сфере культуры — посмотрим, поменять законодательство только под театры, довольно сложно, но, может, юристам министерства это удастся. Беседовала Екатерина Выборова