Реставратор мечети XIX века: «Моя задача была только одна — достучаться до президента Минниханова». «Минкультуры»

Второй «спорный» объект, Михаило-Архангельскую церковь, у мастера рамблер без рекламы читайте рамблер без рекламы "Я готовился к плохому, но Минниханов… Мы полчаса разговаривали, я рассказал все, он меня выслушал" — Александр Владимирович, к моменту встречи с Рустамом Миннихановым прошло больше 3,5 месяца со времени приостановки реставрации мечети из Большой Елги и Михаило-Архангельской церкви, вывезенных из Татарстана к вам в центр. Вы несколько раз говорили с Иваном Гущиным об увеличении сметы, но прийти к соглашению, насколько я понимаю, не получалось. Каким образом вы в итоге вышли на прямую связь с президентом республики? — Понимаете, в чем все дело: принимать решение по всему этому мог только президент. Не Гущин, никто принять это решение не мог, вы понимаете? Моя задача все это время была только одна — достучаться до президента. У меня это долго не получалось. Я пытался всеми путями это сделать, но не получалось. И дальше произошла такая история — понятно, что этих денег не хватало (20 млн, выделенных изначально по договору на восстановление мечети, 11 из которых уже были перечислены реставратору, — прим. ред.), и я пошел на публичное заявление, потому что выбора тоже никакого не было. А когда вся эта история была размещена в интернете, там писали: что он там жулик, вор, то, се, пятое-десятое… Фото tatar-inform.ru Понимаете, в чем все дело: принимать решение по всему этому мог только президент. Не Гущин, никто принять это решение не мог, вы понимаете? Моя задача все это время была только одна — достучаться до президента рамблер без рекламы читайте рамблер без рекламы — Мнения были разные… Ряд экспертов встал на защиту позиций Комитета ОКН, другие приняли вашу сторону — Я вам честно скажу — я вообще-то не читал, знаю то, что мне сообщали. Если я все это еще буду читать и слушать… Последняя моя «акция», чтобы как-то повлиять на ситуацию и возобновить реставрацию, была такая — где-то 18 марта я просто снял системный блок с бухгалтерского компьютера с 1С и привез его в рамблер без рекламы — В каком тоне проходила встреча? На ней, как сообщала пресс-служба президента, присутствовали и Иван Гущин и помощник Рустама Минниханова рамблер без рекламы Два верхних венца сруба опущены на землю. На них будут собираться конструкции крыши и минарета. Фото из личных архивов реставратора — Хотелось бы уточнить: договор на восстановление мечети был на 20 млн рублей. Когда вы остановили реставрацию в феврале, вы мне говорили, что на тот момент вам было перечислено 11 млн С тех пор что-то изменилось, были ли еще транши по тому договору? — Нет, последние деньги я получил в декабре 2019 года, всего — 11 миллионов. Договор закончился, и он не продлевался. — Конкретных цифр, то есть, на сколько в итоге решено было увеличить финансирование, в официальной сводке не приводилось, но, по моей информации, вам выделят еще 38 миллионов рублей, это правда? То есть к 11 уже полученным прибавляем 38, получается общая сумма порядка 49 миллионов, верно? — Я взял работы, которые мы выполнили, и взял работы, сколько они стоили по смете. И сколько я реально истратил денег на эти работы. Поделил одно на другое, и у меня получился коэффициент, грубо говоря. Это реальный коэффициент, сколько эти работы могут стоить. По мечети я насчитал общую сумму 49 миллионов, Рустам Минниханов сказал, что 50 это нормально. Отреставрированный сруб мечети. Фото из архивов реставратора рамблер без рекламы — У вас уже есть план-график работ по завершению реставрации мечети? — Сейчас я им как раз занимаюсь, Минниханов попросил составить план-график. Думаю, что я на этой неделе обязательно должен его предоставить, потому что у меня все для этого есть. Отошлю Гущину. — Есть ли договоренности, из каких источников будет формироваться дополнительное финансирование, это будет продление изначального договора с ДУМ РТ или новый договор? — У меня договор с ДУМ, они являются заказчиком, памятник — их. Возможно, будут какие-то другие изменения, но пока было все так. Деталей я пока не знаю. Даты мы не обсуждали, но я так понимаю, что задержек не должно быть, как мне кажется. Почему — все заинтересованы в том, чтобы как можно скорее начать и как можно скорее привезти мечеть на место, и я — в первую очередь. Оконная и дверная фурнитура, а также кованые гвозди для ее крепления. Фото из архивов реставратора — К какому сроку вы планируете возобновить работы, и на каком этапе вы остановились, что уже сделано на объекте? рамблер без рекламы — Как только у меня будет договор, и я получу деньги. В ДУМ сказали, что как только будет договор, они проплатят. И я тут же начну работу по полной программе. Мы уже собрали стропильные конструкции, проделаны столярные работы: оконные и дверные рамы, проемы, «черный» пол в перекрытиях между первым этажом и подклетом, кованые элементы. Предстоит следующий этап: мы будем устанавливать минарет. "Михаило-Архангельская церковь в плохом состоянии, и возить ее туда-сюда — значит, все потерять" — Итогом встречи стало и решение по второму объекту: «по соглашению сторон» расторгнуть договор с вами на реставрацию Михаило-Архангельской церкви. Восстановление объекта намереваются продолжить силами татарстанских мастеров, то есть вывезти ее обратно в республику. Этот контракт на 15 миллионов рублей, шесть из которых уже вам были выплачены. Как это технически будет происходить — вы обязаны вернуть полученные деньги? — Нет, мы же работы выполнили. По церкви, точно так же, как и по мечети, мы же выполнили эти работы на полученные средства. Мы же не взяли и пропили их. Все деньги ушли на дело. Я не знаю, как будет решаться этот вопрос, но мы выполнили работы, которые должны были. Разговор был такой: сказали: «да, будут делать наши мастера». Церковь мы долго не обсуждали. Дальше в процессе разговора так промелькнуло, что «если вы хорошо сделаете мечеть, то, возможно, и церковь». Как-то вот так вскользь. Изготовленная по историческому образцу и технологии рама-слюдяница для храма рамблер без рекламы — Известно ли уже, в каком виде и как вы будете передавать церковь новому подрядчику? — Я этого не знаю, и думаю, что они сами этого не знают. Церковь в плохом состоянии, и возить ее туда-сюда — значит, все потерять. Это первое. Второе — я ее разбирал, маркировал и так далее, и для того, чтобы мне провести эти работы, мне надо очень сильно постараться, потому что она была в ужасном состоянии. Я понимаю, что если кто-то попытается это сделать, он не сможет ее реставрировать. Он сможет сделать только новую… В основном мы успели сделать столярные изделия и заполнения: оконные и дверные косяки, кованые изделия — там сохранились от XVIII века по ковке… Там когда-то давно потолок опускали: был «восьмерик», они его пустили в «четверик». И оказалось, что первый «восьмерик», который имел три окна, стал чердачным помещением. И там сохранились подлинные окна XVIII века с коваными изделиями. Я просто обалдел, когда туда залез! И в этих окнах были первоначально слюденицы (мозаичные окна из слюды, в XIX — начале XX веков заменявшие стекло), следы от них оказались в оконных косяках. И мы сделали эти слюденицы, они сегодня уже есть. Я считаю, что это большое наше дело. Инструменты для реставрации татарстанских памятников деревянного зодчества. Фото из архивов реставратора "Результатами переговоров я очень доволен — сейчас у нас есть возможность нормально работать по мечети" — Подводя черту, как вы оцениваете решение о расторжении договора по церкви с вами? рамблер без рекламы — Понимаете, какая вещь, когда мы еще в 2017 году говорили в кабинете у Персовой, были и Балтусова, и Забирова, мне сказали, что нужно реставрировать сразу два объекта (Светлана Персова, в то время — заместитель министра культуры РТ, с 2018 года — зампред Комитета РТ по охране объектов культурного наследия. Фарида Забирова — аттестованный эксперт по проведению историко-культурной экспертизы Минкульта РФ — прим. ред.). Я сразу говорил, что это сложно, это большие ресурсы. Но спорить было бесполезно, решили, что нужно сделать мечеть, а потом вернуться к церкви. Но! С церковью есть один принципиальный вопрос: устанавливать церковь обратно в Архангельских Клярях можно только в том случае, если там будет сделан музей и центр реставрации. В никаком другом случае этого делать нельзя, потому что там 17 человек жителей. И реставрировать церковь за сумасшедшие деньги для них не имеет никакого смысла. Она будет дальше гнить, как и гнила — на нее не будет спроса. Либо нужно ее увозить в другое место. Сама церковь — очень ценный объект, в ней сохранилось столько всего, что не сохранилось в других памятниках. Сама церковь уже музей, но с ней нужно много работать, и она должна быть востребована. Но это уже отдельный разговор. Я бы очень хотел вернуться и восстанавливать этот памятник, это важно. Столярные изделия для мечети из Большой Елги и церкви из Архангельских Клярей. Фото из архивов реставратора — Александр Владимирович, насколько я понимаю, в целом вы остались довольны результатами переговоров? — Я скажу крамольную вещь: переговорами я доволен очень. Меня выслушали, поддержали то, о чем я говорил. А то, что я одновременно не должен делать два объекта — я говорил с самого начала. Поэтому, результатами переговоров я очень доволен — сейчас у нас есть возможность нормально работать по мечети.