Почему дистанционное образование нужно закрепить в законе. «Совет Федерации»

В настоящее время в Сети гуляет и набирает силу слух о полном переводе образования в дистанционный формат. Это произошло после того, как спикер Совфеда Валентина Матвиенко заявила о необходимости закрепить правовой статус «дистанционки». То ли мы так сильно устали от подобного обучения наших детей в период самоизоляции, то ли у всех нас повысилась тревожность на фоне кризиса и неопределённости, но фейк о «дистанте навсегда» произвёл эффект разорвавшейся бомбы. Встревоженные родители начали со страшной силой рассылать друг другу «срочную новость», и их можно понять. Но хотелось бы, чтобы граждане более критично воспринимали подобные провокации ради собственного же душевного спокойствия.
Дистанционное образование в России давно уже завоевало своё место под солнцем, причём как в школьном, так и в вузовском формате. Кроме того, можно пройти переквалификацию на базе высшего с получением диплома без единого очного визита. Конечно, не по всем специальностям — представьте себе дистанционно обученного хирурга или лётчика. Отказываться сейчас от этих благ цивилизации глупо. Тем более что все желающие внимать лектору вживую имеют по-прежнему и такую возможность.
То же самое и со школьным образованием. У нас много детей, нуждающихся в «дистанте»: дети с ограниченными возможностями, юные спортсмены и олимпиадники по предметам, которые проводят много времени в разъездах по соревнованиям. Однако регламенты подобного приобщения к знаниям до сих пор не прописаны на законодательном уровне. Это снижает качество и эффективность такого обучения. А сколько детей не успевают вникнуть в тему на обычных живых уроках? Или, например, пропускают школу из-за больничного? В период моего детства с отстающими учениками бесплатно занимались педагоги. Сегодня вряд ли стоит ждать от измученных, работающих на полторы или даже две ставки учителей такого сподвижничества, и родителям приходится либо самим подтягивать своих отпрысков, либо нанимать репетиторов. А если появится возможность смотреть онлайн-уроки, записанные по высшему разряду, кому это помешает?
Во время самоизоляции стало ясно, что большая часть наших школ не готова к дистанционной работе, в то время как бесплатное школьное образование гарантировано Конституцией. Что это значит для всех нас? То, что в случае если у ребёнка вследствие низкого уровня достатка семьи нет технической возможности для обучения, государство обязано обеспечить его и компьютером, и Интернетом. Из какого бюджета — регионального или федерального — это будет финансироваться? Как оценить качество преподавания? Именно на эти вопросы и должен быть дан ответ в регламенте данного, подчеркнём, альтернативного вида образования, о котором говорила Валентина Матвиенко. При этом ею не было сказано ни слова о закрытии школ после коронавируса, что впоследствии подтвердил министр просвещения Сергей Кравцов. Однако и это не помешало росту массовой истерики.
В то же самое время мы почему-то не убиваемся по поводу ухудшения качества школьных знаний или сокращения и без того более чем скромного количества бюджетных мест в вузах. Согласно обнародованному плану Минобрнауки, к 2024 году их количество сократится ещё на 25%. Даёт о себе знать и постоянное повышение стоимости высшего образования. Новостная лента заполнена новостями о переносе ЕГЭ, в то время как главный вопрос не в сроках, а в смыслах.
Самое время задуматься о том, что может представлять из себя итоговая аттестация, которая требует больше времени на натаскивание по заполнению бланков и формулированию ответов по образцу, чем на изучение предмета. 10-й и 11-й классы, по сути, — сплошная подготовка к ЕГЭ с символическим вниманием к остальным предметам. Наряду со страхом перед единым госэкзаменом она заставляет миллионы детей уходить из школы после девятого класса. Почему сейчас наблюдается такая напряжённость вокруг ЕГЭ? Ответ очевиден и непригляден. Где тонко, там и рвётся.
Адекватная оценка знаний — та, которую можно произвести в любой момент без мучительной подготовки и лишней бюрократии. Без надсмотрщиков и психологического прессинга, без расходов на репетиторов и курсов подготовки к ЕГЭ, без панического ужаса детей и родителей. При этом требуемый формат должен давать возможность абитуриентам поступать в любые вузы страны дистанционно. Чем, как не закономерным недоверием к результатам ЕГЭ, можно объяснить устоявшуюся практику проведения дополнительных вступительных испытаний (ДВИ) самыми престижными вузами страны?
Нам всем есть о чём задуматься и вспомнить, что именно мы, родители, являемся заказчиками и плательщиками образовательных услуг. При этом исполнители в лице чиновников почему-то забывают спросить нас о том, каким мы хотим видеть результат.