Как Чехов изменил жизнь каторжников на Сахалине. «Минюст»

В 1869 году расположенный на восточной окраине российской империи остров Сахалин был провозглашён зоной царской ссылки, где в нечеловеческих условиях работали тысячи каторжников. О жизни осуждённых людей предпочитали умалчивать, поскольку для общества их попросту не существовало. Эту несправедливость решил исправить известный драматург Чехов, в 1890 году отправившийся на три месяца на далёкий остров и вернувшийся оттуда с естественной боязнью когда-либо оказаться в тюрьме. Гражданский позыв Основной причиной, побудившей Чехова отправиться в столь рискованную поездку через всю страну, был глубокий экзистенциальный кризис, терзавший душу драматурга. Смерть любимого брата Николая обострила вопрос о смысле бытия, а неудовлетворённость от последних произведений заставляла задуматься о правильности предпочтения медицине литературы. Именно в этот период он написал статью в память о русском путешественнике Пржевальском, который, несмотря на лишения и опасности имел цель и шёл к её достижению, олицетворяя «высшую нравственную силу». Восхищаясь деятельность ученого Чехов констатирует: «В наше больное время, когда европейскими обществами обуяли лень, скука жизни и неверие, когда всюду в странной взаимной комбинации царят нелюбовь к жизни и страх смерти, когда даже лучшие люди сидят сложа руки, оправдывая свою лень и свой разврат отсутствием определённой цели в жизни, подвижники нужны, как солнце». Так в Чехове созрело желание изменить что-либо, дабы вырваться из привычного замкнутого круга размеренной жизни и принести какую-нибудь пользу обществу, познакомив его с Сахалином. Однако не все его знакомые отнеслись с пониманием к этой затее: против были родственники и близкий друг Суворин, который считал, что «Сахалин никому не нужен и не интересен». Но Чехов возражал ему: «Сахалин может быть ненужным и неинтересным только для того общества, которое не ссылает на него тысячи людей и не тратит на него миллионов… Сахалин — это единственное место, где можно изучать колонизацию из преступников». В этом же послании к Суворину писатель констатировал, что из прочитанных книг он понял: «…мы сгноили в тюрьмах миллионы людей, сгноили зря, без рассуждения, варварски; мы гоняли людей по холоду в кандалах десятки тысяч вёрст, заражали сифилисом, развращали, размножали преступников и всё это сваливали на тюремных красноносых смотрителей. Теперь вся образованная Европа знает, что виноваты не смотрители, а все мы, но нам до этого дела нет, это неинтересно…» Стремление побороть затягивающее в свои недра бездействие побудило драматурга, несмотря на слабое здоровье, отправиться в дорогу, которую в путевых заметках позже обозначит как «путь в ад». Путь в ад В своё научно-познавательное путешествие по Сахалину Чехов отправился с корреспондентским билетом газеты «Новое время», который дал ему шанс проникнуть к местам, скрытым от обывательских глаз и подарил возможность беседы с надзирателями. Прежде, чем вступить на борт парохода «Петербург», писатель проштудировал неимоверное количество материалов про остров, а потому к моменту отплытия он уже разбирался в биологии, геологии, этнографии и истории тюремизации Сахалина. В проходившей в крайне опасных условиях поездке лишь природа давала повод для радости. Насладившись панорамой озера Байкал, видами хребтов Забайкалья и прелестными пейзажами реки Амур, Чехов посылал Суворину заметки, где говорил, что после увиденных красот ему не страшно и умереть. Зато негодование и злость овладевали им, при виде того как чиновники грабят и растаскивают богатства Сибири. Сахалинские реалии 11 июля нога Чехова ступила на остров Сахалин, который за 90 дней пребывания, он исходил вдоль и поперёк, посетив все тюрьмы, колонии и поселения. Заходя в каждый дом, писатель не только знакомился с убогим бытом и условиями жизни колонистов, но и вёл перепись населения, которую до него никто не делал. Зафиксировав около 10000 жителей, Чехов особенно остро реагировал на то, что в демографической статистике присутствовало много женщин и немало детей. Положение малолетних особенно удручало драматурга, который отмечал их поголовную неграмотность из-за фактического отсутствия школ. Не имея возможности учиться, насквозь пропитанные каторжной обстановкой девочки с 12 лет начинали заниматься проституцией, а мальчики — преступать закон. Наряду с образованием на острове практически отсутствовала медицинская помощь, ощущалась острая нехватка медикаментов на фоне несоблюдения элементарных санитарно-гигиенических норм. Занимаясь изучением этого вопроса и оказывая посильную врачебную помощь сахалинцам, Чехов впоследствии написал: «Медицина не может упрекать меня в измене. Я отдал должную дань учёности». Благодаря лояльности тюремного начальства Чехов побывал во всех местах заключения и своими глазами увидел омерзительные условия существования арестантов, их немыслимо тяжелый труд и суровые экзекуции, применяемые к ним за малейший проступок. Изучая дела ссыльных, Чехов пришёл к выводу, что среди сахалинских каторжников много порядочных людей, чьи преступления были результатом стечения роковых обстоятельств, а не их криминальными наклонностями. Книга Литературным венцом путешествия Чехова стала книга «Остров Сахалин», которая отдельными главами печаталась в издании «Русская мысль», проходя через две цензуры — общепринятую и Главного тюремного управления. Стремясь придать работе научно-публицистический характер, драматург практически полностью убрал из неё личный фактор, сделав «источником и пособием для всех интересующихся „тюрьмоведением“. Уверенный в том, что незаконное ограничение свободы ведёт к нравственной деградации индивида, Чехов заявлял, что через своё произведение он будет вести активную пропаганду за отмену устаревших и противоречивых ссыльных законов, а также пожизненного наказания и смертной казни, в которых он видел корень всех зол. Переведенная на иностранные языки книга стала документом, доказывающим негуманное отношение правительства к ссыльным, которые были предельно унижены. Принятые меры Решив проверить описанные Чеховым каторжные реалии, Главное тюремное управление и Министерство юстиции отправили на Сахалин специальную комиссию, которая подтвердила правдивость слов писателя и инициировала преобразования в области ссылки и каторги в Российской империи конца XIX века. После того, как стало известно, о том что Чехов с соратниками спонсирует сахалинские школы и помогает местным ребятам, „Общество попечения о семьях ссыльно-каторжных“ открыло на острове сразу три приюта.