10 лет назад разбился самолет польского президента. «Минобороны»

День, который изменил ПольшуЭто должна была быть спокойная суббота. В 9.20 утра по польскому времени Лех Качиньский должен был прибыть в Катынь, на 9.30 было запланировано начало прямой трансляции его выступления по всем центральным телеканалам. Успеть на него было для главы государства очень важно. Через несколько месяцев должны были пройти очередные президентские выборы, и выступление в Катыни, где за 70 лет до этого органами НКВД были расстреляны польские офицеры, было важным элементом предвыборной кампании. Журналисты прилетели в Смоленск на Як-40 значительно раньше, и уже были в катынском лесу, когда поступило первое сообщение о том, что у самолета президента возникли какие-то проблемы при посадке. В тот день был густой туман, польские корреспонденты вспоминали, что ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки. А пилот Яка, решивший все же приземляться в тумане на свой страх и риск, за 16 минут до трагедии предупредил капитана президентского Ту-154 Аркадиуша Протасюка: «Вообще, здесь полный кошмар. Нам удалось сесть в последний момент. Скажу честно, можете попробовать. Но если не получится со второго раза, я предлагаю вам лететь в Москву или еще куда-то». Из стенограммы переговоров, оказавшейся позже в распоряжении редакции TVN, следует, что первым о трудных погодных условиях экипаж проинформировал диспетчер аэропорта в Минске. Он вышел на связь с Ту-154, на борту которого находилась польская правительственная делегация, и сообщил, что в районе аэродрома Смоленск-Северный сильный туман, видимость составляет 400 метров. Для пилотов это стало неожиданностью. «Чтоооо?!», — удивился второй пилот. Штурман нецензурно выругался, командир экипажа с возмущением воскликнул: «Эта наша метеослужба!». Несмотря на это, они продолжили полет. Смоленск Северный не принимал по метеоусловиям, но по международным правилам решение о посадке литерных рейсов принимает экипаж, а наземные службы могут лишь информировать. В течение всего полета в кабину пилота постоянно приходили посторонние люди. После переговоров экипажа с диспетчером из Смоленска пилоты сообщили директору диппротокола МИД Польши Мариушу Казане, что попытаются сделать подход, «но скорее всего из этого ничего не получится». «Будем пытаться до достижения результата», — ответил директор. Из дальнейших переговоров в кабине пилота следовало, что весь экипаж отдавал себе отчет в том, что правительственная делегация должна вовремя прибыть на траурные мероприятия. Запасными аэродромами были Витебск и Минск, но это не позволило бы президенту в назначенное время выступить с речью в Катыни. Первый пилот говорил старшему бортпроводнику: «Бася, невесело, вышел туман. Неизвестно, сядем ли мы». «Да? — переспрашивала женщина. — Они не успеют!» За десять минут до трагедии директор диппротокола сообщил экипажу: «Еще нет решения президента, что делать дальше». А за пять минут до катастрофы находившийся в кабине пилота глава ВВС Польши генерал Анджей Бласик повторил вслед за дипломатом: «Мы должны пытаться, пока не получится». Экипажу сообщили, что условий для посадки нет, но командир воздушного судна, подтвердив прием, продолжил заход на посадку. Протасюк не счел возможным ослушаться высшего начальства. В 09:39 по польскому времени самолет выпустил шасси и стал снижаться. После первого сигнала TERRAIN AHEAD (опасное сближение с землей) глава ВВС успокаивал пилота: «Уместишься, смелее!». Эксперты полагают, что оба они искали глазами землю. В последние секунды полета кто-то в кабине пилота повторял: «Ничего не видно». "Между 9 и 9.30 утра на голосовую почту моего телефона поступило сообщение, на котором был записан голос моего мужа. Он кричал: «Ася! Ася!» Фоном звучал треск, а точнее, это голос моего мужа был фоном. Были слышны голоса людей, как бы шум толпы (…) Я не разобрала слов, это был крик людей. Запись длилась 2-3 секунды. Звуки треска были короткими и резкими. Так, как будто ломался пластик или вафля, плюс звук, напоминающий шум ветра в трубке телефона" — рассказала журналу Wprost вдова депутата польского сейма Лешка Дептулы, находившегося на борту президентского Ту-154. В 13.00 в Варшаве прошло экстренное заседание кабинета министров. Через час спикер нижней палаты парламента Бронислав Коморовский, в соответствии с конституцией страны, стал исполняющим обязанности президента и объявил в стране 7-дневный траур. Брат-близнец президента Ярослав Качиньский прилетел в Смоленск, чтобы опознать тело Леха. Тем же вечером премьер-министр Владимир Путин встретил там своего польского коллегу Дональда Туска и они вместе побывали на месте трагедии. Польско-польская война12 января 2011 года Межгосударственный авиационный комитет представил окончательный отчет о результатах технического расследования, согласно которому непосредственной причиной крушения признано решение экипажа не уходить на запасной аэродром, а системными причинами — недостатки в обеспечении полета и в подготовке экипажа. «Присутствие в кабине экипажа в процессе захода на посадку посторонних лиц увеличивало психоэмоциональное напряжение членов экипажа и отвлекало экипаж от выполнения им своих обязанностей. Анализ переговоров показывает, что в случае неудачного захода и ухода на запасной аэродром КВС ожидал негативной реакции „главного пассажира“, — говорилось в отчете. Вскоре свой рапорт представила польская сторона, и его итогом стал уход в отставку министра обороны Богдана Клиха. Это его ведомству подчинялся 36-й авиационный полк, занимавшийся транспортировкой правительственных делегаций. Сам полк был расформирован. Спустя год Высшая контрольная палата Польши проанализировала деятельность всех ведомств, в той или иной мере ответственных за подготовку полетов первых лиц страны, а это, в том числе, министерство обороны, МИД, МВД, канцелярия президента, премьер-министра, обеих палат парламента. Недочеты и ошибки были выявлены в деятельности большей части этих структур. „Отсутствовала последовательная система процедур, а существующие правила во многих случаях игнорировались, трагическим примером чего стал полет 10 апреля 2010 года“, — говорится в документе. Из отчета следует, что полеты в Смоленск состоялись в обход действовавшей в этот период инструкции об организации полетов лайнеров с первыми лицами на борту. Она позволяла вылет и посадку только на действующих аэродромах, внесенных в специальный реестр. Аэродром Смоленск-Северный в означенном реестре на момент полета отсутствовал. А это значит, что, по правилам, там могли приземляться только вертолеты — после предварительного осмотра территории. Кроме того, пилоты 36-го авиаполка министерства обороны не проходили достаточного обучения на тренажерах. Председатель контрольной палаты Яцек Езерский сообщил радиостанции Polskie Radio, что для того, чтобы иметь возможность летать, они подделывали документы о тренировках. Но многим людям в Польше казалось, что президент их страны не мог погибнуть в столь прозаических обстоятельствах. Они охотно верили в любые, даже самые абсурдные теории заговора. Этим воспользовался брат-близнец погибшего президента, экс-премьер и глава партии „Право и справедливость“ Ярослав Качиньский. Несмотря на то, что среди 96 погибших в авиакатастрофе поляков были люди с самыми разными политическими взглядами и убеждениями, Качиньский „присвоил“ эту трагедию, и сколотил на ней неплохой политический капитал. Для этого ему пришлось убеждать поляков, что его главный и извечный соперник, тогда еще лидер партии „Гражданская платформа“ Дональд Туск вступил в сговор с некими российскими спецслужбами. И поскольку на борту президентского самолета не было ни одного россиянина, а на территории России он так и не приземлился, в ход у политиков „Права и справедливости“ были самые невероятные версии. Люди, которые сегодня являются членами польского правительства, сенаторами и депутатами, еще совсем недавно совершенно серьезно рассказывали журналистам такие вещи, которые в нормальном обществе могут вызвать только смех, а то и жест пальцем у виска. На протяжении 10 лет сменяли друг друга теории про „искусственный туман в Смоленске“, „следы тротила на креслах самолета“, „лазерные лучи“, „гель, ускоряющий падение“. А пассажиры, по сведениям одних баснописцев, были отравлены еще до падения, а по сведениям других — убиты еще перед вылетом. Всего оппозиционный портал oko.press насчитал 24 теории заговора, и все они ведут к Дональду Туску. Спустя год после катастрофы польское общество было разделено как никогда в своей современной истории. Противостояние „ПиС“, вокруг которого объединились уверовавшие в заговор, и „Гражданской платформы“, которая на все обвинения отвечала по существу, местные СМИ назвали „польско-польской войной“. Одним из пунктов предвыборной программы „ПиС“ было обещание установить истинные причины катастрофы в Смоленске. И прошедшие в 2015 году парламентские выборы показали, что эта тактика имеет успех. „ПиС“ выиграл и получил возможность сформировать правительство, в том числе, за счет тех, кто верил в то, что Дональд Туск спланировал и осуществил покушение на президента Качиньского. Этот электорат требовал выполнения обещания, и в сейме Польши была организована комиссия по расследованию „истинных причин“ катастрофы во главе с известным русофобом Антонием Мачеревичем. В качестве подтверждения его безумных теорий псевдо-ученые, которых политики правящей партии привлекали в качестве экспертов, проводили опыты с сардельками, лопающимися в кипящей воде, жестяными банками от кока-колы и другими подручными материалами. Дошло до того, что в комиссии решили купить самолет ТУ-154 аналогичный президентскому, чтобы разбить его в качестве эксперимента. На работу этой структуры, которая за 10 лет так и не нашла ни одного правдоподобного доказательства заговора, уходят огромные деньги из бюджета. Только в этом году ей было выделено 2,7 миллиона злотых. А объясняется это очень просто. По данным опроса, представленного на популярном информационном портале oko.press, в 2016-м году в заговор Туска верили 27 процентов поляков, в 2017-м — 23 процента, а в текущем году — 26 процентов. Это твердый электорат правящей партии на выборах любого уровня. И пока количество этих людей не уменьшится, 96 жертв авиакатастрофы президентского ТУ-154, будут оставаться „заложниками“ польских политиков.