Алексей Данилов: между «голубями» и.«ястребами», я.всегда реалист (Українська правда, Украина)&nbsp «Минздрав»

Алексей Данилов был назначен на должность секретаря СНБО в октябре прошлого года, проработав до этого несколько месяцев заместителем Александра Данилюка. Такое кадровое решение было воспринято общественностью с недоумением. Во-первых, Данилова не было рядом с кандидатом Зеленским во время активной фазы предвыборной кампании. Во-вторых, в последние несколько лет он вообще отошел от активной политической жизни.
Уроженец города Красный Луч, который сейчас находится на оккупированной части Донбасса, Данилов был в свое время народным депутатом пятого созыва и председателем Луганской госадминистрации в далеком 2005 году. Последние семь лет он работал руководителем Украинского фонда поддержки предпринимательства.
Иране, а впоследствии — пандемия коронавируса.
Впрочем, это интервью переносилось несколько раз из-за постоянной занятости Данилова. А в последний раз, буквально накануне, из-за больного коронавирусом сотрудника СНБО. За день до начала этого разговора секретарю СНБО, начиная с момента пандемии, пришлось сделать уже четвертый тест на covid-19.
Мы встречаемся с Даниловым в офисе президента. Его кабинет оборудован экранами, на которых в режиме реального времени отражаются данные по ситуации в Донбассе и статистика распространения коронавируса в стране.
«Должность санитарного врача в стране появилась из-за меня»
министерства здравоохранения: начало было, но она не закончилась. Поэтому мы сегодня находимся в очень сложном положении по вопросам, касающимся covid-19. Мы столкнулись, например, с тем, что в стране не было главного санитарного врача. Идет эпидемия, главного санитарного врача нет, а по всем нормативно-правовым актам это тот человек, который непосредственно отвечает за санитарно-эпидемиологическое состояние нашей страны.
И я могу сказать, что непосредственно я имел отношение к появлению Виктора Ляшко. Это произошло одиннадцатого февраля, когда мы в Совете нацбезопасности собрали расширенное совещание, где присутствовали госпожа министр (здравоохранения в кабинете Алексея Гончарука — прим. перев.) Скалецкая и я, было там, по крайней мере, человек 35-40, а я спрашиваю: «Где наш главный санитарный врач?». И тут такая тишина. Я говорю: «Я не понял». Ответ: «А у нас его нет». Тогда продолжаю: «Подождите, как нет главного санитарного врача, сейчас мы находимся в ситуации пандемии?». Я говорю: «А кто здесь заместители министра [здравоохранения], есть такие?». Говорят: «Да». На том заседании присутствовало три заместителя. Виктор встал и говорит: «Я заместитель». Я предлагаю: «Смотрите, назначайте этого человека санитарным врачом». Вот так все и произошло.
Тогда мы ожидали возвращения первых украинцев из Уханя. Был очень напряженный момент, потому что наша система здравоохранения не была готова. Это факт. И то, что мы растянули эту ситуацию во времени, очень много жизней спасло.
— Можете объяснить этот момент? Когда все, вы как секретарь Совета национальной безопасности поняли, что пандемия будет определять вашу работу в течение 2020 года и что страна должна направить все свои усилия именно на преодоление пандемии?
Украины, это мировая проблема.
Окончательно мы убедились, что это огромная проблема, двадцать пятого января, когда получили данные нашей разведки. Из того, о чем там шла речь, мы поняли, что будет происходить в дальнейшем. В то время Китай делал все возможное, чтобы получить из всех стран мира как можно больше масок, оборудования, все того, что касается защиты от инфекционных болезней.
Они так же обратились к Украине, и мы сразу на это отреагировали. Знаете, что первое письмо на имя Алексея Гончарука было получено тридцать первого января. Потом было второе, когда они на это не реагировали. Это была очень сложная ситуация, у меня было много разговоров с кабмином. Я им объяснял, что, мол, ребята, надо срочно запретить вывозить из страны оборудование.
Хочу отметить, что аппарат Нацбезопасности и обороны — это орган, который координирует деятельность, мы не являемся органом исполнительной власти. Орган исполнительной власти — это кабинет министров. Но имея эту информацию и понимание, что происходит в этой области, мы начали готовиться и готовиться очень мощно.
Уже с одиннадцатого января, несмотря на ситуацию в Тегеране (произошло крушение украинского «Боинга» по вине иранской стороны — прим. перев.), отдельная группа уже начинала отрабатывать covid. А с двадцатого января у нас уже было круглосуточное дежурство по сбору информации, всего, что происходит, как готовятся страны мира. Мы каждый, каждый день это отрабатывали.
— Достаточно ли было координации действий власти на начальном этапе? Ваша оценка?
Российской Федерацией, у нас существует еще информационная угроза. И на этом фоне, скажем так, информационная война, помимо физической войны, очень и очень мощная.
— Это все понятно. Но нужно сказать и о поведении власти. Когда ты видишь фото, как, например, президент пьет кофе в кафе, и рядом — главный санитарный врач. Или когда работают заведения Николая Тищенко. Или вспоминая ваши шутки в эфире «1+1», когда вы говорили, что надо лечиться салом и чесноком…
— Нет-нет, я не говорил лечиться. Я говорил для профилактики. Это разные вещи…
Центральная избирательная комиссия должна их там проводить. Пока мне сложно представить такие условия.
Владимир Александрович очень много уделяет этому внимания. Есть отдельная группа, которая работает по Минскому процессу, отдельная группа, которая работает с Нормандским процессом. Эти люди прилагают очень много усилий, и нам бы очень хотелось, чтобы появился качественный результат, в пользу Украины.
Компромиссы? Да, они возможны, но есть определенные границы, через которые мы переходить не можем. Почему? Потому что нам это не позволит украинский народ. На Украине никогда не было диктаторов и не будет. Мы сегодня являемся рубежом свободы. Поэтому украинский народ не позволит больших компромиссов с врагом.
— Но если в предыдущие годы, до 2019 года, например, у меня было ощущение, что Украина — это страна сопротивления, то в последний год оно постепенно исчезает. Многие говорят о каких-то поисках компромисса с Россией. Людям так кажется, в том числе из-за иногда очень сервильных высказываний президента, где он не артикулирует Путина как агрессора. В то же время вы говорите немного о других вещах. Мне интересно: это консолидированная позиция власти или это отдельная позиция Алексея Мячеславовича Данилова как человека?
Андрею Ермаку?
— Ваш вопрос является не совсем корректным. Андрей Борисович является главой офиса президента, я — секретарь Совета нацбезопасности и обороны. У него свои функции как у главы офиса, он обеспечивает определенные процедуры, я обеспечиваю свои процедуры.
— Я поэтому собственно и спрашиваю, потому что сегодня глава офиса президента занимается большим спектром задач — и международной политикой и конфликтом в Донбассе. И многое из этого не входит в функционал человека, который должен руководить только аппаратом президента.
Давида Арахамии или Дениса Шмыгаля. Это говорит о том, что эти вопросы обсуждаются в офисе президента.
— Я не знаю. На заседании Совета нацбезопасности такой вопрос не поднимался. У нас в Совете нацбезопасности работает отдельная группа, которая занимается стратегией деоккупации Крыма. Но надо понимать, что это не такой простой вопрос, который можно решить, знаете, так — раз, и все решилось. Это очень сложный вопрос, группа работает с Алексеем Резниковым, у него есть так же группа. И мы периодически обмениваемся информацией. В то же время в истории существует много примеров, когда та или иная страна, как захватчик, забирала чужое, но потом возвращала.
«В том виде, в котором есть этот монстр Укроборонпром, он существовать не может»
— Среди тем, которыми занимается СНБО также крайне важная, касающаяся оборонно-промышленного комплекса Украины. Это и государственный оборонный заказ, и вопрос реформы Укроборонпрома (УОП). В этой компании уже длительное время работает новая команда и не так давно она предложила свое видение реформирования, которое, как я понимаю, СНБО не поддерживает. У вас идет какая-то позиционная война с командой Укроборонпрома? Можете объяснить, в чем она заключается?
— Ну, во-первых, никакой позиционной войны у нас с Укроборонпромом нет. Я всегда говорю, что надо смотреть в корень. Что такое Укроборонпром? Откуда он взялся? Это та компания, которая в свое время была создана Российской Федерацией для полного контроля над оборонно-промышленным комплексом Украины. Господин Саламатин (гендиректор Укроборонпрома, а затем министр обороны времен Януковича — прим. УП) согласно той информации, которую мы имеем, являлся непосредственным сотрудником спецслужб Российской Федерации. Когда он возглавил эту институцию, все и началось.
Юрия Бутусова…
Верховной раде есть законопроект №2398, который все это регулирует, и я, думаю депутаты за него обязательно проголосуют. Потому что есть, конечно, такие вещи, которые должны быть обязательно рассекречены. Это как раз, возвращаясь к вопросу Укроборонпрома, который, все эти годы так и жил: давайте закроем, давайте здесь цену поднимем, тогда всем будет хорошо. Ну, так нельзя. Кроме того, с 10-го, 11-го, 12-го годов очень много вооружения просто продавали как хлам. Если бы информация была открыта, этого бы не произошло.
— Возвращаясь к Укроборонпрому. Вариант реформирования, который существует сейчас, вам не нравится. Несколько лет назад я обсуждала эту тему с бывшим министром промышленной политики. И он тогда настаивал на том, что часть предприятий, входящих в концерн, нужно просто приватизировать. Часть оставить засекреченными. Каково ваше видение?
— Во-первых, есть предприятия, которые вообще не имеют отношения к оборонно-промышленному комплексу. Их туда приписали в свое время для того, чтобы иметь возможность назначить руководство и зарабатывать. Эти предприятия надо срочно передавать, и это как раз наша концепция, в Фонд госимущества. И пусть он их продает на аукционе, что хочет с ними то и делает.
Существует также часть предприятий, которые должны оставаться на сто процентов у государства. Таких немного, это стратегические предприятия, без которых мы не можем существовать. Есть большое количество предприятий, куда мы должны привлечь иностранных партнеров с инвестициями и технологиями, чтобы мы могли совместно производить современную продукцию.
Сегодня имеется большая проблема, когда раз в три или четыре года появляются новые технологии в ОПК. В этой сфере чемпионами являются Соединенные Штаты, Япония, Германия, многие другие страны. Но мы не можем воспользоваться этими наработками. Если мы не в сотрудничестве, в синергии, мы их сможем получить только через десять или пятнадцать лет.
НАТО для совместного производства современной продукции. Я понимаю, что это очень сложный процесс, более того, я осознаю, что наш сосед будет делать все возможное, чтобы такого партнерства не произошло.
— Пока, к сожалению, это выглядит фантастически.
— На самом деле фантастического в мире нет ничего. Я вот родился еще в советские времена и не мог представить, что буду секретарем Совета нацбезопасности и обороны, что я буду мэром города Луганска. Я не думал, что буду народным депутатом, понимаете? Но если у вас есть желание, если вы двигаетесь своим путем, вы обязательно добьетесь результата. Это аксиома.
— Год назад, когда вас назначали на эту должность, моя известная коллега, когда я спросила ее о логике этого назначения, сказала, что Зеленскому нужен хоть кто-то из взрослых людей, имея в виду, что у вас был хоть какой-то политический и управленческий опыт…
— Нет-нет-нет. Во-первых, у меня нет ощущения, что я являюсь «взрослым» в этой власти, это, во-первых. Во-вторых, Владимир Александрович, с которым мы общались еще до того, как он стал президентом, и Владимир Александрович, с которым я общаюсь сейчас, это уже два разных человека с точки зрения видения многих глобальных процессов. Он так же мечтал, что можно быстро все сделать, но все это не так. Он очень быстро набирает, набирает, набирает, набирает. Поверьте, я верю, что все будет хорошо.
— У понятия «хорошо» есть много оттенков… что значит «хорошо» для вас?
— Украина — большое, мощное европейское государство. В тех границах, которые были признаны в 1991 году.