Почему и как проваливается американо-тайваньский сепаратистский «блицкриг»?. «Минобороны»

Новым/старым «фронтом» противостояния между Пекином и Вашингтоном обозначился, точнее, обострился Тайвань. Ситуация вокруг существующего на острове при поддержке
рамблер без рекламы



читайте рамблер без рекламы


Гражданская война 1945−1949 годов между силами Красной армии КПК и чанкайшисткого режима Гоминьдана, завершившаяся победой
читайте рамблер без рекламы


Отсюда вторая сторона, внутренняя. В 1992 году, во времена правления первого тайваньского лидера, не связанного с кланом Чана, — Ли Дэнхуэя, между материком и островом был достигнут консенсус по признанию «одного Китая» — единства страны, вне зависимости от того, какое именно представление каждая из сторон в это вкладывала. Но Ли, пришедший в 1988 году на смену покинувшему этот мир Цзян Цзинго, сыну Чан Кайши от первого брака, был очень хитрым и «скользким» политиком, видевшим своей задачей, с помощью этого консенсуса заменить дух 23-й статьи Устава ООН его конъюнктурно понимаемой буквой (поскольку документ с 1945 г. не менялся, в нем по-прежнему фигурирует «Китайская республика»). Как максимум, представить дело таким образом, что постоянный мандат Пекина в этом главном международном органе — подарок ему от Тайбэя. Кроме того, поскольку речь идет о сложных временах для КНР, связанных с преодолением последствий тяньаньмэньских событий 1989 года, в том числе определенной международной изоляции, тайваньские власти сами всерьез рассчитывали вернуться на материк в качестве властителей всего Китая, дождавшись «краха коммунистов». Как минимум же, Ли Дэнхуэй ставил целью явочным путем провозгласить «независимость» острова от материка, рассчитывая для этого в нужный момент проинтерпретировать консенсус 1992 года в собственных интересах. Когда же «нужный момент» так и не наступил, Ли, повторим, очень хитрый и изощренный политик, успевший побывать и в рядах КПК, и, сбежав на Тайвань, возглавить Гоминьдан, став от него лидером островного китайского анклава, пошел на раскол своей партии. Так появился прозападный и антипекинский Тайваньский союз солидарности (ТСС), ставший не только первоначальным стержнем либерально-прозападной «зеленой» антикоммунистической и антигоминьдановской коалиции, но и, если можно так выразиться, «оперативным прикрытием» появления «из ниоткуда» нынешнего коалиционного лидера — Демократической прогрессивной партии (ДПП). В 2000 году Ли Дэнхуэй, преднамеренно расколов Гоминьдан уже в ходе выборной кампании, по сути сдал власть «демократам», которые удерживали ее до 2008 года, использовав это время для укоренения ДПП в островной политической системе. Вернувшись к власти в 2008—2016 годах, Гоминьдан во главе с Ма Инцзю поставил консенсус 1992 года в центр курса на сближение с материком. Для этого вспомнили об историческом союзе Гоминьдана и КПК в антияпонском сопротивлении. Однако после победы на выборах 2016 года нынешнего лидера ДПП Цай Инвэнь, кстати, при Ли Дэнхуэе, советника по национальной безопасности, этот курс был свернут, а внутренняя и внешняя политика развернулась в сторону поиска путей достижения «независимости» от КНР, основанием которого был провозглашен односторонний отказ от консенсуса.
Завершая с историей вопроса, резюмируем две вещи. Во-первых, со времен Гражданской войны 1945−1949 годов расстановка партийных сил в едином Китае, как видим, существенно изменилась. Воевавшие друг с другом в том конфликте КПК и Гоминьдан преодолели значительную часть разногласий и занимают общую позицию по вопросу о мирном воссоединении родины на основе принципов «одного Китая» и «одна страна — две системы». Таким образом, раскол Гражданской войны можно считать преодоленным; ее стороны уже второе десятилетие не считают себя врагами. Во-вторых, и это очень важно для понимания подоплеки сохранения раскола между материком и островом. Субъектом этого раскола ныне является не Гоминьдан, сделавший исторические выводы из поражения во второй половине 40-х годов, а отпочковавшаяся от него бывшая маргинальная фракция «демократов-западников», преобразованная в ДПП и демонстративно игнорирующая китайскую историческую традицию, которую она приносит в жертву прозападным амбициям. Потому и соглашается на роль американской марионеточной администрации, которая опирается не столько на внутреннюю, сколько на внешнюю политическую и военную поддержку. Поэтому когда в Пекине консенсус 1992 года упоминается через запятую с тремя китайско-американскими коммюнике, подтверждающими принцип «одного Китая» в двусторонних отношениях, то отказ от этого консенсуса режима ДПП вполне обоснованно связывается с ее американскими кураторами, которые, следуя принципу на словах, на деле систематически его нарушают. Проведенный экскурс будет неполным, если не упомянуть об идеологической стороне провокации с расколом Гоминьдана, в основу которой Ли Дэнхуэй заложил «мину замедленного действия». И «его» ТСС, и выросшая под этой «крышей» до «партии власти» ДПП спекулятивно провозгласили своей опорой на острове лиц, родившихся не в материковом Китае, а на уже мятежном Тайване. Таким образом они выстроили свою будущую власть не на объединении, а на расколе и пропаганде розни между поколениями, которую продолжают культивировать для пролонгации своего господства и, следовательно, китайского раскола. Поэтому в рамках идеологической «накачки» островного населения, тайваньские «демократы» пытаются спекулировать на якобы появлении некоей особой «тайваньской нации», обособленной от материковых соотечественников. Чтобы было понятно российской аудитории, здесь просматривается некая опосредованная параллель с российско-украинским расколом, когда совместными усилиями англосаксонского и континентально-европейского Запада на западной, малороссийской оконечности ниоткуда появился «украинский» конструкт, создание которого имело единственную цель: расколоть единую страну, натравив окраину на центр. Конечно, воссоединение неизбежно, но временный раскол и в том, и в другом случаях используется Западом для культивирования конфликта, обострения внутренних противоречий и торможения общего развития страны. Разница лишь в том, что Россия пока не переводит этот вопрос в международно-правовую плоскость, хотя
рамблер без рекламы


Помимо Помпео, поздравления, выполненные в форме онлайн-презентаций, Цай Инвэнь получила и от ряда американских сенаторов и конгрессменов.
Важно не то, что Пекин на это моментально отреагировал — он не мог не отреагировать и к этому готовился. Важно то, как именно это было сделано, и какой месседж в эту реакцию был заложен. Первый «эшелон» ответа — реакция
рамблер без рекламы


«…Помпео в своем заявлении по случаю вступления Цай Инвэнь в должность назвал ее «президентом Тайваня» и рассуждал об американо-тайваньском «партнерстве»… Эти шаги являются грубым нарушением принципа одного Китая и трех совместных китайско-американских коммюнике, а также серьезным вмешательством во внутренние дела Китая…»;
«Тайваньский вопрос касается суверенитета и территориальной целостности Китая, а также его основных интересов. Китайское правительство и народ страны твердо настроены противостоять сепаратистской деятельности сил «независимости Тайваня», защищая национальный суверенитет и территориальную целостность, выступая против любого иностранного вмешательства во внутренние дела Китая и стремясь к национальному воссоединению».
21 и 22 мая оба ведомства — МИД и Канцелярия Госсовета — высказали решительный протест планам США поставить Тайваню упомянутые системы вооружений.
Второй «эшелон» ответа КНР на события в Тайбэе и вокруг него — реакция Министерства национальной обороны. Упомянутым днем «инаугурации» в Тайбэе, 20 мая, датируется «сильное недовольство и твердый протест» с его стороны поздравлениям Помпео в адрес Цай Инвэнь. А еще 16 мая, в ответ на планы тайваньских властей осуществить закупки оружия во Франции, представитель
рамблер без рекламы


И последнее. Надо понимать, что Цай Инвэнь вступила в завершающий срок своей власти. Не допустить сепаратистского «блицкрига» в первые месяцы ее нового правления — означает практический слом всего сценария. С каждым месяцем, а тем более годом она все более будет превращаться в «хромую утку». А чем меньше собственных инициатив ей удастся провести в жизнь, — тем меньше шансов останется у ДПП удержать власть, единственным претендентом на которую на острове становится Гоминьдан. Не говоря уж о ближайших перспективах США, тесно связанных с предвыборными издержками при любом исходе ноябрьского голосования. Время работает на Пекин, им только следует грамотно распорядиться.