Политолог Сихарулидзе: Случай с коронавирусом показал, кто в Грузии босс. «Госдума»

Тбилисский суд 13 апреля отправил на пять лет за решетку лидера оппозиционной партии «Победившая Грузия» Ираклия Окруашвили за попытку штурма здания парламента в июне прошлого года. Тогда поводом для беспорядков стало то, что депутат Госдумы Сергей Гаврилов сел в кресло председателя парламента Грузии.
— Арчил, насколько приговор Окруашвили можно считать резонансным для политической жизни Грузии? Означает ли это, что власть пошла в наступление на лидеров оппозиции, пользуясь карантином?
— Начнем с того, что против господина Окруашвили было столько обвинений, что их тяжело сосчитать. Еще во времена Саакашвили он попал в тюрьму, потом бежал… Я думаю, что Окруашвили перешел красную линию, когда 20 июня принимал участие в попытке штурма парламента, поэтому его решили раз и навсегда наказать. И эта оппозиция, о которой вы говорите, сама его арестовывала в свое время. Он эту же оппозицию обвинял в заказных убийствах и разных ужасных вещах.
Наступление на оппозицию могло бы быть, если б арестовали еще кого-нибудь из тех, кто не принимал участия в июньских событиях, но на него откопали бы какой-нибудь компромат. В случае с Окруашвили этого следовало бы ожидать, хотя оппозиция, конечно, заявит, что это мотивированное политическими процессами решение.
— Можно ли назвать Окруашвили реальным лидером оппозиции и станет ли приговор поводом для обострения ситуации в Грузии?
— Вряд ли следует ожидать серьезной политической реакции. Страна сейчас входит в пик коронавируса, и оппозиция, которой очень хочется протестовать и кричать, оказывается в заложниках ситуации.
Окруашвили лидер оппозиции только на словах. В обществе он пользуется поддержкой лишь около одного процента. Просто этот человек доказал готовность идти на митинги, акции протеста, в отличие от многих других, настоящий революционер. Это человек был вовлечен во все эти процессы, в том числе в грязное отмывание денег. Это всего лишь нужный человек для тех, кто планирует расшатать ситуацию.
Вообще из объединенной оппозиции лишь у трех партий процент поддержки больше пяти процентов, у всех остальных не более одного процента.
— Арчил, как вы думаете, скажется ли этот приговор, учитывая предысторию июньских событий, на потеплении отношений Москвы и Тбилиси?
— На самом деле ничего общего с Москвой это не имеет. Да, оппозиция заявила, что ночь 20 июня была «ночью Гаврилова». Это полная чушь. На самом деле действия правительства вылились в закономерный протест молодежи, который был использован политической оппозицией для штурма парламента. После 22:00 все было незаконно, нападения на полицейских и так далее..
Поэтому люди, которые видят там «руку Москвы», видят ее везде. Сам Окруашвили не раз назывался пророссийским агентом. Сама оппозиция называла его агентом Кремля №1.
Тут надо знать тонкости грузинской политики. У нас каждый человек, когда нужно, агент Кремля. Это решает политическая конъюнктура и определенная ситуация.
Ситуацию между Москвой и Тбилиси это никак не поменяет. Я уже не раз говорил, что мяч находится на поле Кремля. Избрание пророссийских политиков, таких как Нино Бурджанадзе, не поменяет ситуацию. В Грузии уверены, что все сделали для потепления. Сейчас люди ждут шага Москвы, в частности, решения визового вопроса.
— Если говорить о Кавказе в целом, в каких странах наиболее велик протестный потенциал?
— Думаю, он велик во всех странах, но ситуация разная. В Азербайджане протестный потенциал намного мощнее, чем в других странах, потому что там ситуация никуда не двигается. Одна политическая система, которую многие называют коррумпированной, и парламент не отражает настроения и половины населения. Если говорить прямо, то там и нормальное протестное движение строить уже невозможно…
Потом можно вспомнить Армению. Там была «бархатная революция», но Никол Пашинян никаких прорывов, как и следовало ожидать, не добился. Но у него пока есть вотум доверия, пока народ снова не начнет думать, куда нужно идти.
В Грузии тоже есть протестные настроения, но у нас люди добились того, что можно протестовать против чего угодно. В Грузии политические движения лучше видны, для нас это стало святым Граалем, поэтому любая попытка ущемлять эти права протеста вызывает очень сильную реакцию общества. Но в армянском и азербайджанском обществе протестный потенциал выше.
— Арчил, в последнем интервью вы упомянули о конфликте между правительством и Православной церковью Грузии — вокруг соблюдения карантина накануне Пасхи. Удалось ли властям договориться с церковными иерархами?
— Случай с коронавирусом еще раз показал, кто в стране босс. Как ни крути, но церковь оказалась мощнее всех других институтов. Многие считают, что это провал грузинского государства. На самом деле нет. На протяжении тысячелетий церковь стоит во главе борьбы за грузинскую историю. С 326 года церковь является очень важным институтом в Грузии. Поэтому ничего странного в этом нет.
И наше правительство, осознавая это, не желает идти против церкви, когда на носу выборы. Любое другое правительство, давайте быть честными, в этой ситуации повело бы себя так же.
Договориться они не сумели, несмотря на призывы (предстоятеля Грузинской Православной Церкви. — Ред.) патриарха Илии II не идти в церковь. К сожалению, из-за своего возраста он не контролирует ситуацию. Уже идет дискуссия, чтобы поменять патриарха, потому что он уже не может утихомирить священнослужителей, которые ведут автономную политику.
Церковь побеждает уже потому, что не обращает внимания на запреты. Накануне, например, было Вербное воскресенье. Люди собрались в церкви, и по закону их надо было оштрафовать, но представители МВД закрыли на это глаза.
Впереди Пасха, думаю, количество людей в церквях будет не таким большим, но сложно ожидать, что церковь подчинится закону. Люди доверяют церкви, потому что понимают, что даже если в стране будет разруха, этот институт никуда не уйдет, в отличие от партий и правительства.